Елена Вахненко - Отдать долги (кн.2) [СИ]
— Я хотела с вами поговорить, — сухо сообщила Мишель.
— О боже! — цыган возвел глаза к потолку. — Какое начало! И о чем же ты хочешь поговорить?
Мишель помолчала, собираясь с мыслями.
— О Таисии.
Предложенная к обсуждению тема оказалась столь неожиданной, что Назар замер с ложкой в руке, а Жозеф удивленно обернулся к возлюбленной.
— А что о ней говорить? — наконец пришел в себя цыган и принялся бодро накладывать себе вареный картофель. Привыкший за минувший год к более изысканной еде, парень досадливо морщился, но вслух критиковать ухудшившиеся кулинарные способности девушки больше не рисковал. — Она ушла. Сама ушла.
— Вот именно! — взорвалась Мишель, резко отодвинув свою пока еще пустую тарелку. — А ты знаешь, что там творится? За пределами замка?
Цыган равнодушно пожал плечами:
— Нет. А что там творится?
— По словам Свинга — хаос и смерть, — уже спокойнее пояснила Мишель.
— Хаос и смерть? — тревожно уточнил Жозеф. Его бледная точеная ладонь скользнула по столешнице к руке Мишель, и сильные мужские пальцы бережно сжали хрупкие женские. Обычно это успокаивало девушку, но сейчас она не была настроена на примирение.
— Да! — запальчиво воскликнула, снова заводясь, Мишель и порывисто выдернула свою кисть. Нет, она решительно не хотела успокаиваться! — А вы, как мужчины, не предложили проводить ее.
Впервые Назар ощутил себя “в одной лодке” с Жозефом. Растерянно покосившись на бывшего стража (и чего сидит как истукан?! Его подруга, вот и привел бы ее в чувство!), он сварливо произнес:
— Ты думаешь, она бы позволила? Она ж та еще штучка!
— Может, и не позволила бы, — не стала спорить Мишель. — Но вы даже не попробовали!
С этими словами девушка, так и не притронувшись к ужину, гордо поднялась и вышла из помещения. Предоставленные сами себе мужчины обменялись растерянными взглядами.
— Баб не всегда можно понять! — в сердцах воскликнул Назар. Жозеф, как ни странно, поддержал его:
— Да… женщины народ сложный… не понимаю, почему она вдруг заговорила на эту тему.
— Если уж ты не понимаешь! — с досадой протянул цыган, принимаясь за свою порцию. И вот что любопытно… Мишель ведь ему, по сути, совсем не нравится. Он всегда предпочитал более ярких женщин, а Мишель… она как-то бледненько смотрится на фоне Таисии и Дианы. Но почему его так тянет к ней? Даже сейчас?! Какое-то парадоксальное, не поддающееся анализу, чувство! И это вовсе не любовь, нет! Это помутнение рассудка и, пожалуй, болезнь.
* * *Когда Жозеф после ужина поднялся в комнату, Мишель старательно изображала спящую. Отвернувшись к стене и укутавшись с головой в одеяло, она изо всех сил посапывала, делая вид, будто погружена в глубокий сон.
Жозеф пару мгновений смотрел на нее с горькой усмешкой, потом, удрученно покачав головой, сбросил белую шелковую рубашку и устроился в кожаном кресле напротив кровати.
Нет, он не станет навязывать свое общество кому бы то ни было. Эх, Мишель, Мишель… Из тебя никудышная актриса.
Жозеф закрыл глаза, хотя и не надеялся заснуть. И не из-за отсутствия комфорта, а, скорее, из-за тревожных назойливых мыслей, не дававших ему покоя уже многие дни.
* * *Мишель проснулась очень рано, разбуженная чьим-то мягким прикосновением.
— Жозеф… — сонно пробормотала она и, улыбнувшись сквозь дрему, чуть размежила веки. К удивлению девушки, Жозефа рядом не оказалось. “Гладил” ее, как выяснилось, назойливый солнечный лучик…
Нахмурившись, Мишель приподнялась на локте. Взгляд ее торопливо обежал помещение и наткнулся на съежившегося в кресле Жозефа. Сердце девушки невольно сжалось.
Выскользнув из-под одеяла, она пересекла комнату и опустилась на ворсистый ковер рядом с креслом. Ее багрово-золотистые кудри растрепались после сна, а тонкая ночная рубашка оттенила молочный цвет кожи. В эту минуту Мишель была очень мила, хороша некоей прелестью юности и невинности, хотя и не подозревала об этом.
Уткнувшись лбом в колени Жозефа, девушка тихо прошептала:
— Прости меня…
От мысли, что он вчера обо всем догадался, ей сделалось очень стыдно, стыдно до тошноты.
“Я все исправлю… — подумала Мишель, всматриваясь в лицо спящего Жозефа. Бледное, с тонкими аристократическими чертами, оно было по-настоящему красивым, хотя эта красота отличалась от яркой привлекательности Назара. — А сегодня приготовлю какой-нибудь особенный завтрак…”
Тут же вспомнилось, как вчера вечером она остервенело чистила картошку, злорадно размышляя, что ее двоим “троглодитам” придется довольствоваться довольно скудным ужином. И что на нее нашло?!
“Я все исправлю!” — решительно сказала девушка, быстро поднялась и, отряхнув подол ночнушки, рванулась к стенному шкафу. Распахнув створки, замерла в сомнении перед достаточно солидным гардеробом. Спеша загладить свою вину, она выбрала самое простенькое розовое атласное платье с воротничком-стоечкой и пышной юбкой, а волосы собрала в скромный узел на затылке.
Окинув свое отражение придирчивым взглядом, Мишель угрюмо констатировала, что ей, к сожалению, следовало бы еще немного потрудиться, чтобы привести себя в должный вид, однако желание порадовать Жозефа горячим и сытным завтраком возобладало.
* * *Придерживая одной рукой длинный атласный подол, а в другой сжимая горящую свечу, Мишель осторожно спустилась в погреб. Неровные ступени, грязные перила и пыльный полумрак невольно напомнили девушке памятную лестницу в замке Хозяина.
“И чего я об этом вдруг вспомнила? — раздраженно подумала Златовласка, толкая плечом тяжелую дверь, которая скрывала огромное помещение прохладного погреба. — Каждое утро сюда наведываюсь…”
Переступив порог, Мишель вставила свечу в громоздкий медный подсвечник и обернулась к просторной комнате, обычно заставленной кувшинами с напитками, ящиками с провизией и прочими полезными запасами. Но сегодня, как ни странно, погреб был практически пуст: остатки вчерашнего молока, коробка с черствым печеньем, подплесневевший ржаной хлеб и черный шоколад (любимое лакомство Дианы, не пользовавшееся особым расположением гостей Хуана, а потому оставшееся с момента ее ухода совершенно нетронутым).
Ничего не понимая, Мишель с изумлением прошлась между “осиротевших” полок. И если раньше ее всегда удивляло, где Хуан добывает продукты питания, то сейчас девушке показалась тревожной и неестественной окружающая пустота. Нервно сглотнув, подруга Жозефа спешно набросала в прихваченную с кухни корзинку остатки еды и вышла из погреба.
